Об одной работе лаборатории атомного ядра ФИАН в годы войны

  Как известно, летом и осенью 1941 года целый ряд институтов Академии наук были эвакуированы в г. Казань, в том числе и Институт теоретической геофизики, куда яволею судьбы в декабре 1941 г. был зачислен. Большинство научных сотрудников стремились переключиться на работы, связанные с оборонной тематикой. При этом часто для решения какой-либо конкретной оборонной задачи объединялись сотрудники разных лабораторий и даже разных Академических институтов. О работе одной из таких объединенных групп и хотел бы коротко рассказать, в которой я участвовал.

  Как известно, одним из методов защиты городов и оборонных объектов от налетов немецкой авиации широко (особенно в первые годы войны) применялись аэростаты заграждения, которые по вечерам поднимались на тонких стальных тросах над городом или оборонным объектом. Те, кто был, например, в Москве в первые месяцы войны могли видеть как с наступлением ранних сумерек молодые девушки в военной форме проносили по улицам большие продолговатые газгольдеры с водородом для наполнения аэростатов перед их подъемом. Но из-за своих больших размеров аэростаты были очень уязвимы для огня вражеских самолетов и часто сбивались, вспыхивая как свечки в небе. Поэтому для их маскировки и меньшей уязвимости стремились аэростаты устанавливать на такой высоте, чтобы они были расположены в облачном слое. Однако с наступлением сумерек и ночи контролировать расположение аэростатов визуально было трудно. Поэтому была поставлена задача создать прибор, который позволял бы контролировать расположения аэростатов в облачном слое. Для решения этой задачи по инициативе С.Н. Вернова (сотрудника Лаборатории атомного ядра ФИАН) была создана группа: С.Н. Вернов (ФИАН), Н.А. Хвостиков и Л.В. Сухов (Институт теоретической геофизики АН СССР). Был разработан приС.Н. Вернов доктор физико-математических наук, научный сотрудник Лаборатории атомного ядра ФИАН, руководитель работы. Прибор, который мог реагировать на окружающую облачную среду и с помощью небольшого передатчика передавать на землю соответствующий сигнал.

  Прибор состоял из специального цилиндрического коаксиального фотоэлемента, через внутреннюю часть которого, вдоль его оси, проходил узкий параллельный пучок света. При попадании во внутреннюю полость фотоэлемента водяных, облачных капель на них происходило рассеяние света, который попадал на фоточувствительную поверхность фотоэлемента и вызывал появление тока и соответствующий сигнал, который с помощью небольшого передатчика передавался на землю. Прибор был отрегулирован так, что при отсутствии рассеянного света сигнал был непрерывным, а при появлении рассеянного света – прерывистым. Подъем аэростата проводился до появления прерывистых сигналов, что сигнализировано о нахождении аэростата в слое облачности. По предложению С.Н. Вернова в качестве радиопередатчика был использован регистрирующий прибор,  ранее разработанный для регистрации давления и температуры атмосферы при подъеме радиозондовых метеорологических шаров. Сам прибор, установленный на аэростате, был заключен в обтекаемый корпус с насадками, затемняющими фотоэлемент от внешнего света, но пропускающими в фотоэлемент поток «облачного» воздуха. Кроме того корпус прибора имел хвостовое оперение, позволяющего ему самоустанавливаться по потоку воздуха – «по ветру».

  Вся разработка прибора проводилась в г. Казани группой из 4 человек: руководителем группы С.Н. Верновым, проф. И.А. Хвостиковым, мл. н. сотр. Л.В. Суховым и инженером В.А. Вороновым. Весной 1942 г. прибор был в основном готов и испытан в лабораторных условиях.

Чувствительность прибора была очень высокой: так он реагировал даже на дым от закуренной в соседней комнате сигареты. Летом 1942 года группа выехала на полигонные испытания под город Ульяновск, где в эвакуации находился летноиспытательный и-т  Мин. обороны (ЛИИ). В составе и-та было подразделение, разрабатывавшее и испытывающее новые системы аэростатов заграждения, на которые и должен был подвешиваться наш «облакомер». Наша группа разместилась в маленькой станичной гостинице и с раннего утра уходила на полигон, где начиналась «охота» за облаками. Небо, к сожалению, большею частью было ясное и безоблачное, и только в редкие дни рано утром нам удавалось осуществлять подъемы прибора и визуально наблюдать, что аэростат находится в облаке.

  Надежно работавший в лабораторных условиях прибор стабильно не давал нужных сигналов будучи поднят на аэростате в облачность. Оказалось, что задача ввести туман в затемненный объем фотоэлемента далеко не такая простая, как нам казалось на земле. Можно было также предположить, что на больших высотах, где температура отрицательна, происходили конденсация и обледенение внутренних стенок корпуса прибора и нарушало его работу, но проверить это предположение в наших условиях было невозможно. Начались бесконечные переделки прибора, установка новых типов насадок для продувки воздуха, повышалась чувствительность усилителя фотоэлемента, изменялась модуляция сигнала. Но все это не приносило желаемого результата. Приближалась зима, было холодно (и голодно) в гостинице и на полигоне, Сергей Николаевич в раздумье ходил в окрестности станицы, принося все новые иновые варианты переделки. Все более неспокойно было в районе г. Ульяновска, фашистские орды рвались к Сталинграду. Нам пришлось возвратиться в Казань.

  В Казани работа над отладкой прибора продолжалась и зимой 1943 года. Наша группа снова отправилась на полигонные испытания в ЛИИ. Прибор снова работал неустойчиво, нестабильно и не удовлетворял полностью всем необходимым требованиям военных специалистов. Следует заметить, что к этому времени актуальность установки аэростатов заграждения несколько уменьшилась, т.к. в связи с перемещением линии фронта на Запад, налеты немецких самолетов на большие города практически прекратились. Тем не менее, работа по дальнейшей доработке «облакомера» продолжалась в лабораторных условиях, но уже полностью в Институте теоретической геофизики.

  Академические институты начали готовиться к реэвакуации в Москву, а ученые снова вернулись к мирным научным проблемам: Сергей Николаевич Вернов вернулся к исследованиям космических лучей, проф. Хвостиков – к исследованию свечения ночного неба, я также был переведен на другую тематику.

(Л.В. Сухов, научный сотрудник Лаборатории атомного ядра Института ядерных исследований РАН)