О работах оптической лаборатории ФИАН в годы войны
Вскоре после начала войны – в июле 1941 г. – Оптическая лаборатория ФИАН вместе с институтом была эвакуирована в г. Казань и размещена в одной, довольно большой комнате в здании Казанского университета. Для удобства комната была разделена на 10 частей черными матерчатыми перегородками. В то время в Оптической лаборатории было только 10 человек сотрудников, в том числе: заведующий лабораторией (в то время член-корр. АН СССР) Г.С. Ландсберг, Ф.С. Барышанская, С.Л. Мандельштам, П.А. Бажулин, Н.Н. Соболев, А.А. Шубин, М.И. Батуев, С.О. Драбкина и мастер-оптик Л.Л. Бенгуэрель.
Я в то время был сотрудником НИИФ МГУ и доцентом кафедры «Оптика», которой заведовал Г.С. Ландсберг, оставался в Москве и как «белобилетник» после окончания кратких курсов возглавлял медицинскую команду и находился на казарменном положении в старом здании МГУ на Моховой улице. Мы каждую ночь дежурили под аркой старого здания, оказывали медицинскую помощь при бомбежке, от зажигательных бомб и осколков зенитных снарядов. Институт физики МГУ был эвакуирован в г. Ашхабад. В Москве я оставался до начала декабря 1941 г., пережив самые страшные для Москвы дни, когда каждую ночь были бомбежки, была слышна артиллерийская канонада под Москвой. В Москве в это время было несколько паническое настроение среди населения. В начале декабря я получил от Г. С. Ландсберга извещение о том, что я, по его просьбе, решением Наркомпроса переведен из МГУ в ФИАН и должен выехать в Казань, куда и прибыл 11 декабря 1941 г., тепло встреченный Григорием Самуиловичем.
Научная тематика Оптической лаборатории, которая проводилась до начала войны, в эвакуации была Г. С. Ландсбергом значительно перестроена в соответствии с нуждами обороны страны. На основе довоенных исследований спектров комбинационного рассеяния (КРС) сложных углеводородов были разработаны методы молекулярного спектрального анализа по спектрам КРС различных бензинов: авиационного, танкового, синтетического. П.А. Бажулиным и М .И. Батуевым были проведены исследования большого числа бензинов различного происхождения, результаты которых непосредственно использованы предприятиями нефтяной и химической промышленности и способствовали производству качественных бензинов. Кроме того, были проведены исследования бензинов из подбитых немецких танков и самолетов, что позволило не только определить их химический состав, но также сделать некоторые заключения об их происхождении, что представляет не только научный интерес, но и позволяет судить из какой нефти и в какой стране этот бензин был получен, что крайне важно.
Кроме проведения анализов бензинов по спектрам КРС А.А. Шубиным проводились анализы по спектрам поглощения в ультрафиолетовой области спектра.
Кроме того, в лаборатории разрабатывались конкретные методы эмиссионного спектрального анализа ряда специальных легированных сталей и сплавов для танковой и авиационной промышленности (С.Л. Мандельштам, Ф.С. Барышанская, С.О. Драбкина) в ближней ультрафиолетовой области на краю прозрачности стеклянной оптики, т.к. приборы с такой оптикой более распространены и доступны, чем приборы с кварцевой оптикой. Эта же группа сотрудников также проводила обучение технике проведения таких анализов сотрудников ряда заводских лабораторий.
Сотрудники лаборатории С.Л. Мандельштам, С.О. Драбкина и А.А. Шубин создали базовую спектральную лабораторию при Институте стали в целях освоения сотрудниками предприятий Наркомата черной металлургии методами спектрального анализа.
Регистрация спектров как КРС, поглощения и эмиссионных проводилась фотографическим методом с помощью спектрографов, рассчитанных для работы с фотопластинками. Но в г. Казани фотопластинок не было, т.к. их получали из Москвы, а там практически производство было прекращено.
Поэтому по предложению Г.С. Ландсберга был освоен метод изготовления своеобразных эрзац-«фотопластинок» путем наклейки широкой пленки (которая, к счастью, изготавливалась на Казанской фабрике фотопленки) на обычные чистые стеклянные пластинки от старых негативов. Для этих целей мне удалось разработать специальный стойкий невысыхающий клей, который, как показали исследования, не реагирует с проявителем и фиксажом и поэтому изготовленные эрзац-«фотопластинки» можно было проявлять, фиксировать, сушить и даже фотометрировать, не снимая пленку, т.е. обращаться с ними как с обычными фотопластинками. В дальнейшем пленка могла быть снята с пластинки.
Как известно, проведение спектральных анализов легированных сталей и сплавов возможно не только с регистрацией спектров фотографическим методом, но существуют также визуальные методы с использованием более простых по конструкции и более дешевых специальных приборов – стилоскопов, позволяющих быстро определить марку сталей, провести полуколичественный анализ. Такие приборы стилоскопы – перед войной выпускались в СССР заводом ЛОМО в Ленинграде и широко использовались на большом числе заводов, в том числе, на оборонных. Но с началом войны выпуск стилоскопов ЛОМО из-за блокады Ленинграда был прекращен, а нужда в них была очень большая. Проведение же анализов состава легированных сталей обычными химическими (к тому же очень длительными) методами было также затруднено из-за отсутствия ряда необходимых чистых химических реактивов.
Учитывая сложившуюся ситуацию, Григорий Самуилович проявил, я бы сказал, титанические усилия, чтобы наладить в Казани производство необходимых стилоскопов и генераторов электрической дуги. Ему удалось при Центракадемснабе АН СССР, который также находился в Казани, организовать небольшую оптическую мастерскую для изготовления стилоскопов и генераторов дуги. Для работы в этих мастерских (которые были расположены в одной из комнат в здании Краеведческого музея Казани) Григорию Самуиловичу удалось добиться через Наркомпрос СССР перевода в Казань из Института физики МГУ сотрудников С.М. Райского и В.Г. Корицкого, а также Г.П. Мотулевич (после окончания войны сотрудника ФИАН). Я был временно откомандирован из ФИАНа в эти мастерские.
Следует отметить, что условия работы там были весьма ограниченными и тяжелыми. Не было собственных механических мастерских, ряда необходимых материалов, было очень мало оптического стекла (тяжелого флинта, также привезенного из НИИФ МГУ) для изготовления дисперсионных призм стилоскопов. Поскольку в спектре излучения легированных сталей в видимой области спектра содержатся тысячи спектральных линий, то для того, чтобы в процессе визуального фотометрирования можно было достаточно легко разобраться в этом цветном частоколе спектральных линий, спектральный прибор должен обладать большой линейной дисперсией (растяжкой спектра). Обычно это достигается увеличением числа дисперсионных призм, но в нашем случае из-за ограниченного количества оптического стекла увеличение линейной дисперсии достигалось за счет уменьшения числа призм и соответствующей (рассчитанной) установки двух призм вне минимума отклонения. Мне удалось разработать технологически относительно простую конструкцию стилоскопа, которую и было решено изготовлять. Но поскольку в нашей мастерской, как уже отмечалось, не было механической мастерской, то изготовление механических деталей для стилоскопов С.М. Райскому удалось организовать в механических мастерских ФИАН и других академических институтах. Мне также удалось разработать простую конструкцию генератора электрической дуги, необходимого для проведения спектрального анализа со стилоскопом. Необходимые для генератора повышающие высоковольтные трансформаторы изготавливались из бытовых автотрансформаторов (110/220 В), которые в достаточном количестве, к счастью, удалось найти на одном из складов г. Казани. Намотка катушек повышающей обмотки трансформатора, а также изготовление высоковольтных конденсаторов (из фотопластинок и фольги) проводились сотрудниками ФИАН (в том числе и докторами наук) по вечерам, в нерабочее время.
В начале 1942 года Г.С. Ландсбергу удалось узнать домашний адрес и пригласить в Казань получившего на фронте ранение квалифицированного мастера-оптика Н.И. Бутузова, работавшего до войны в НИИФ МГУ. Это позволило существенно увеличить число изготовляемых мастерской стилоскопов. Потребность в стилоскопах и генераторах дуги была в то время настолько велика, что часто представители оборонных предприятий (авиационных, танковых, металлургических) находились в нашей мастерской, ожидая сборки и юстировки очередного стилоскопа и генератора и, получив их, немедленно уезжали на свое предприятие. Мы в таких случаях работали уже не 10-12 часов в сутки, а более. За время нахождения в Казани нашей мастерской было изготовлено большое число стилоскопов и генераторов дуги. Сборку и юстировку стилоскопов обычно проводили Г.П. Мотулевич и В.Г. Корицкий, а позднее и Н.А. Хинчина.
Кроме изготовления стилоскопов и генераторов дуги сотрудниками нашей мастерской (и привлеченной позднее Н.А. Хинчиной) также проводилось обучение работников заводских лабораторий методике и технике спектроаналитической работы со стилоскопами и электрической дугой.
Таков был вклад Оптической лаборатории в оборонную промышленность – в оборону страны.
Кроме указанных выше работ сотрудниками Оптической лаборатории С.Л. Мандельштамом и В. И. Малышевым было предложено и осуществлено простое оптическое устройство для ночной посадки самолетов на «три точки» (колеса и хвостовой костыль) в полной темноте. Устройство состояло из трех небольших проекторов, установленных в определенных точках самолета, с лампочками мощностью 30 Ватт и с искривленными нитями накала, которые отображали эти нити накала на поверхность земли, и были хорошо видны пилоту даже на травяном покрове. По определенному взаимному расположению трех изображений нитей ламп и их перемещению пилот мог при посадке вести самолет по посадочной глиссанде и посадить его точно на «три точки». Первые испытания устройства проводились на Казанском аэродроме на двухместном самолете АН-2, при этом автор этих воспоминаний обычно помещался во второй кабине за летчиком и «руководил» пилотом как нужно вести самолет при посадке, ориентируясь на положения изображений нитей лампочек на земле. Всего было совершено около 50 посадок. В дальнейшем, в конце 1943 года, испытания проводились на подмосковном аэродроме и все также прошли успешно.
Нашим посадочным устройством был оборудован пассажирский самолет ИЛ-14, на котором также прошли успешные испытания. Авторы были настолько уверены в надежности посадочного устройства, что в одну из ночей посадили в самолет Г.С. Ландсберга, взлетели и в полной темноте совершили посадку точно на «три точки».Замечу, что летчики, испытавшие такое посадочное устройство, говорили, что научить новичков садиться на «три точки» ночью, проще чем днем.
Нашим посадочным устройством было оснащено звено легких самолетов АН-2, которые по ночам летали за линию фронта.
Таковы мои краткие воспоминания, которые остались у меня в памяти, о работе сотрудников Оптической лаборатории в годы Великой Отечественной войны. После окончания войны сотрудники лаборатории вернулись в родное здание на Миусской площади и продолжили прерванные войной научные работы.
Март 1995 г. (В.И. Малышев, ведущий научный сотрудник советник Оптического отдела)